Сочинение Образ Гамлета в комедии Шекспира

Гамлет. Одно это имя отзывается эхом в веках, напоминая о трагедии, сомнениях и вечных вопросах. Но представить Гамлета в комедии? Это словно молнию запереть в бутылку, превратить шторм в легкий бриз. Шекспир, гений парадоксов, на такое, конечно, не пошёл. И всё же, образ Гамлета, даже в отсутствие пьесы, носящей его имя, проникает в комедии Шекспира, пусть и неуловимо, как тень.

Вспомним «Сон в летнюю ночь». Вроде бы, феи, волшебство, любовные перипетии – комедия чистой воды. Но что такое любовь, как не маленькое сумасшествие? А что такое сумасшествие, как не грань, за которой блуждал Гамлет? Разве не напоминает путаница, возникшая между влюбленными, гамлетовские метания между правдой и ложью, долгом и чувством? Герои здесь, конечно, проще, их переживания не столь глубоки, но зерно сомнения, непонимания себя и мира – оно присутствует. И вот уже тень Гамлета скользит по сцене, заставляя задуматься: а так ли уж смешны эти любовные страдания? Может, они – всего лишь комическое отражение трагедии, которую носил в себе принц датский?

А как насчёт «Двенадцатой ночи»? Виола, переодетая юношей, оказывается втянута в любовный треугольник. Она любит герцога Орсино, Орсино любит Оливию, Оливия влюбляется в Виолу, не подозревая о подмене. Ситуация комичная, нелепая, но разве не напоминает она гамлетовские игры с переодеваниями, с двусмысленностью? Гамлет притворялся безумным, чтобы понять правду. Виола скрывала свою истинную сущность, чтобы выжить и добиться своего. Конечно, цели у них разные, но способ – создание маски – один и тот же. И эта маска, пусть и комическая в «Двенадцатой ночи», невольно напоминает о гамлетовской трагедии, о необходимости скрывать свои истинные чувства и мысли.

«Укрощение строптивой» – ещё один яркий пример. Катарина, сильная и независимая, восстаёт против патриархального общества, но в конце концов оказывается «укрощённой» Петруччо. Где здесь Гамлет? А вот где: в самой идее противостояния. Катарина, как и Гамлет, не хочет мириться с существующим порядком вещей. Она, конечно, не замышляет месть за убитого отца, но она борется за свою свободу, за право быть собой. Её строптивость – это её способ сопротивления, как притворное безумие Гамлета – его способ докопаться до истины. И пусть концовка пьесы вызывает вопросы, образ Катарины, бунтующей против несправедливости, невольно напоминает о гамлетовском протесте против «прогнившего датского королевства».

Особенно отчётливо образ Гамлета проступает в комедиях, где есть персонажи-шуты. Шуты Шекспира – это не просто развлекатели публики. Они, как правило, умны, наблюдательны и обладают правом говорить правду, которую не осмеливаются произнести другие. Вспомним шута Фесте из «Двенадцатой ночи». Он вроде бы потешает публику, но в то же время он комментирует происходящее, высмеивает глупость и лицемерие. Разве не этим же занимался Гамлет, притворяясь безумным? Он обличал пороки общества, прикрываясь маской юродивого. Шуты Шекспира – это своего рода «гамлеты в миниатюре», комические отражения трагического героя. Они говорят правду в лицо, пусть и в шутливой форме, как Гамлет говорил её через свои намёки и аллюзии.

А как насчёт «Много шума из ничего»? Бенедикт и Беатриче – два острых на язык персонажа, которые постоянно обмениваются колкостями и насмешками. Они язвительны, остроумны и, кажется, совершенно неспособны на любовь. Но за маской цинизма скрывается искреннее чувство. Разве не так же вел себя Гамлет? Он тоже был склонен к сарказму, к иронии, к высмеиванию всего и вся. Но за этой маской скрывалась ранимая душа, страдающая от предательства и несправедливости. Бенедикт и Беатриче, конечно, не переживают трагедии гамлетовского масштаба, но их нежелание раскрываться, их страх перед любовью, их склонность к самозащите – это всё отголоски гамлетовской боли, гамлетовского разочарования.

Конечно, было бы преувеличением утверждать, что в каждой комедии Шекспира присутствует полноценный образ Гамлета. Но нельзя отрицать, что гамлетовские мотивы – сомнение, поиск истины, противостояние, необходимость носить маску – пронизывают многие шекспировские комедии. Они проявляются в характерах персонажей, в комедийных ситуациях, в общем настроении пьес.

Трагедия Гамлета – это трагедия человека, столкнувшегося с несправедливостью и предательством. Но это также трагедия человека, сомневающегося в себе и в мире, ищущего истину и не находящего её. Эти сомнения, эти поиски – они свойственны не только трагическим героям. Они свойственны и комедийным персонажам, просто проявляются они в более лёгкой, комической форме.

Шекспир был гением человеческой психологии. Он понимал, что трагедия и комедия – это две стороны одной медали. И даже в самых смешных ситуациях может промелькнуть тень грусти, тень сомнения, тень гамлетовской трагедии. Потому что жизнь – она и трагична, и комична одновременно. И Шекспир, как никто другой, умел это показать.

Возможно, Шекспир не создавал «Гамлета в комедии». Но он создавал комедии, в которых отчётливо проступают черты гамлетовского характера, гамлетовского мироощущения. И в этом – величие Шекспира, его способность видеть сложность и многогранность человеческой натуры, его умение объединять трагическое и комическое в единое целое. И в этом – бессмертие Гамлета, который живёт не только в своей трагедии, но и в комических отражениях в других пьесах великого драматурга. Он напоминает нам о том, что даже в смехе может быть грусть, а в грусти – надежда.

И напоследок, стоит заметить, что сам Гамлет, несмотря на трагичность своей судьбы, не лишён чувства юмора. Его саркастические реплики, его ироничные замечания, его чёрный юмор – всё это свидетельствует о том, что он, как и Шекспир, понимал, что жизнь – это не только трагедия, но и комедия. И, возможно, если бы Гамлет попал в одну из комедий Шекспира, он бы не стал её главным героем, но он бы точно не затерялся в толпе. Его ум, его наблюдательность, его склонность к рефлексии – всё это позволило бы ему стать одним из самых интересных и запоминающихся персонажей, даже в комическом контексте. Он бы, возможно, смеялся вместе с другими, но в его смехе звучала бы еле уловимая нотка грусти, нотка гамлетовской трагедии. И эта нотка делала бы его смех ещё более ценным, ещё более глубоким.

Таким образом, образ Гамлета, хотя и не представлен в комедиях Шекспира напрямую, но его влияние ощущается в мотивах, характерах и общей атмосфере многих комедийных произведений, напоминая о сложности человеческой натуры и взаимосвязи трагичного и комичного начал в жизни.