Сочинение: диалог гениев: Пушкин и Лермонтов. Знакомство, которого не было

**Диалог гениев: Пушкин и Лермонтов. Знакомство, которого не было**

На заснеженном пространстве Царскосельского сада, под величественными кронами дубов, покрытых инием, тихо брели два молодых поэта, каждый погруженный в свои думы и образы, словно два параллельных мира, вдруг пересекшихся в одной точке времени. У ног их лежала декабрьская свежесть, а над головами мерцали звезды, как серебряные монеты, рассыпанные по небесному полю.

Александр Пушкин, с задумчивым взглядом и слегка приподнятой бровью, и Михаил Лермонтов, в своем обычном, чуть надменном облике, неожиданно встретились у старой каменной скамьи. Пушкин первым прервал молчание, не без любопытства посмотрев на своего собеседника, о котором так много слышал, но с которым никогда прежде не перекинулся словом.

"Доброго вечера," - начал Пушкин, голос его звучал мягко, но с той самодовольной интонацией, которая была присуща победителю всех литературных дуэлей. "Позвольте представиться: Александр Сергеевич. Я слышал, вы нашли вдохновение в текстах моих, хотя и бранили их иногда?"

Лермонтов, с холодной улыбкой на устах, слегка поклонился, отвечая:

"Михаил Юрьевич. Да, ваши стихи, Александр Сергеевич, всегда трогали до глубины души, как колючий ветер, который несет не только холод, но и особую прелесть."

Несколько секунд оба поэта мерили друг друга взглядом, словно звери, подстерегающие лучший момент для схватки. Однако в этой встрече не было вражды, только необъяснимое понимание и восхищение друг другом.

Пушкин, взят мужественностью Лермонтова, толкнул разговор дальше:

"Вы, Михаил Юрьевич, известны своей неукротимой страстью к жизни и борьбе за правду. А я - в своем пути, может быть, не всегда понимал, куда направлен этот вихрь чувств."

Лермонтов подхватил:

"Ваши страсти, Александр Сергеевич, подобны летним грозам: внезапны и могучи. Вижу в вас силу стихии, чьей воле и гневу подчиняются и буря, и мое собственное сердце."

Пушкин задумчиво качнул головой:

"Как жаль, что нас судьба не свела раньше, Михаил Юрьевич. Ведь могли бы мы, возможно, стать не только приятелями по убеждениям, но и соратниками в борьбе за слово и истину."

Лермонтов ответил с легким оттенком грусти:

"Но разве не так происходит в жизни, Александр Сергеевич? Мы всегда обращаем внимание на тех, кто по задумке судьбы уходит от нас слишком рано. И в этом - природа трагедии."

Оба поэта стояли в молчании, ощущая величину несправедливости своей эпохи, их души переплетались, как нити тончайшей паутины, сквозной и непрочной.

В этот момент время словно остановилось, давая почувствовать всю глубину мгновения. Как если бы звезды над головой замерли, удерживая дыхание, овеянное вечностью.

И вот снова заговорил Пушкин, осознавая, что момент еще не до конца исчерпан:

"Может, однажды наши стихи встретятся на страницах истории иначе, чем наши судьбы? И будет вечность хранителем этих слов."

"О, несомненно," - ответил Лермонтов, мягко улыбаясь. "Наши строки найдут друг друга, как находят друг друга души в безграничных просторах вселенной."

Оба поэта, Пушкин и Лермонтов, встали, встречивая взглядом первые лучи рассвета.