Сочинение Чичиков у Собакевича

Как только Чичиков почувствовал, что кобылки его вихрем примчались к поместью Собакевича, он тут же ощутил, как его разум охватило острое любопытство вперемешку с лёгким страхом. Какой образ господина Собакевича так запечатлелся в его памяти со слов Коробочки и Ноздрева? Огромный мужчина, упрямый и прямолинейный как бревно, напомнится ему? Чичиков не раз подумывал, что Собакевич был бы сподручным союзником, если бы не чрезмерная стадия скептицизма и суровость черт его характера.

Войдя в просторную прихожую, обитую тяжёлыми коврами, Чичиков не мог не заметить, как весь дом буквально кричал о силе и грубоватости вкусов хозяина. Стены увешанные рогатиной и щитами, массивные дубовые столы и тяжёлые кресла с высокой спинкой – всё диктовало неукротимую волю своего владельца.

– Добро пожаловать, Павел Иванович, – послышался густой бас из глубины дома. И вот он, сам Собакевич, высокий, грузный, в широких сапогах, в просторном фраке, подходил размашистой походкой, как бы намереваясь пройти сквозь стены, если бы те посмели встать на его пути.

После короткого поклона и стандартного приветствия, Чичиков мигом перешёл к делу: не обманывая надежды, он был нетерпелив увидеть результаты своих взаимовыгодных предложений. Собакевич, разумеется, был озабочен состоянием своих дворовых и земельных, но его гляд расплавился любознательностью при упоминании выгодного дела.

– Да, дражайший Михаил Семёнович, я полагаю, что имею нечто непревзойденное и чрезвычайно выгодное вам предложить, – начал он с обворожительной изысканностью речи.

Собакевич прищурился, глядя на Чичикова, и уставил на него свои бычьи глаза.

– Что ж, расскажите, Павел Иванович, обоснуйте, в чем выгода, и мы с вами поразмышляем, – согласился он, облокотившись на массивный дубовый стол.

Часы текли, и комнаты наполнились лишь негромкими звуками их беседы. Чичиков с максимальной убедительностью приводил аргументы за его предложение о покупке «мертвых душ,» а Собакевич пристально изучал его, как бы взвешивая каждое слово.

– Люди, как люди! Где их не хватает, там они не будут – это мне ясно, – задумчиво произнес Собакевич, с трудом отрываясь от размышлений в своем тяжелом характере. – Речь идёт о репутации. Но знаешь, что скажу тебе, Павел Иванович?

– Слушаю вас, Михаил Семёнович, – ответил настойчивый Чичиков, насторожив уши, как гончее, учуявшее след.

– Покажите мне выгоду прямо, и я, пожалуй, соглашусь, – пробасил Собакевич, всей своею фигурой подтверждая решение.

Так уж сложилось, что характер Собакевича был как те дубовые столы: крепкий, твёрдый и по-своему благородный. Но и он не мог устоять перед продуманным и ловким обоснованиям со стороны Чичикова, понимая, что перед ним открывается редчайшая возможность, которую не замечают на первый взгляд.

Вечер окончился тем, что Чичиков поклонился своему новому союзнику с приличиствующей словесной данью уважения, за что тот лишь кивнул, как бы при этом утверждая свою истинную весомость в этом мире.