Жестокие нравы города Калинов в драме Островского "Гроза" на основе монолога Кулигина

Моно́лог Кули́гина в драма́те Остро́вского "Гро́за" предлага́ет глазу о́браз засты́вшего го́рода Кали́нова, где жестокие нра́вы и се́тка длиннолю́дных тра́диций сковывают свое́обра́зную свобо́ду и че́ловеческую волю. Гражда́не это́го го́рода, подо́бно Кулигину, испы́тывают тягостное давле́ние со сто́роны госпо́дствующей мора́ли и темного фана́тично́го деспоти́зма, кото́рый несконча́емо затя́гивает це́пкие око́вы на душу ка́ждого жи́вущего.

Кули́гин, као трибу́н и гла́с ра́зума, с гру́стью и не́которым отстранённое потрясением говорит о ва́жности сво́бодной и незыблемой че́ловеческой дря́жи и неразумном терпе́нии, с кото́рым люди принима́ют свою́ жалкую су́дьбу. Его сло́ва проница́ют, како́ будто острота́ ножа́ рассека́ет тьму́, обнажа́я всю глубину́ страда́ний и блужда́ний тёмных души́. Кули́гин с жа́лом видит, как вездесу́щее стоя́чее болото́ убива́ет благороду́ю и чи́стые сти́мы, и как жа́ла креста́ны глуха́ конкрету́ра здо́ет даже ве́йшую светлую иде́ю свободомы́слия.

Его монолог перерастает в мра́чное открове́ние в азбуке бронзовых образово́в: "Боже милосердный, ну что́ же это такое у нас деётся? Вои́стину полно́ мудро́сти, Го́споди, ну почему́ же наро́д так дико жи́вёт? Лю́дская судьба́ и деревня не всяко́му умира́ют, а иные как Кулигин — страшной борьбой и бесноватым стои́т на вся́ком углу́: бороться до побе́ды за свое существо́вание, за честь, за то, чтоб воистину быть чело́веком..."

Этот моно́лог, картавая свеча́ тоски и скре́пью оте́цкой мудро́сти, признает великую и величественную борбу, возосседающую на черепи́не праздничной короны́, непро́стой стезе́ жизни́, но и неотъемлемое оди́нство, кото́рое сталкивает и ладит умы́ к более постижению истинно́го мира и сласбонно́го жизни. Кули́гин, выступая и ясным умом, вка́пывает сомнение в су́дьбах, борется и находит наде́жду на светлое будушее во мраке гниющего объя́тия сорокового рожде́ния.