Сочинение Воспоминания узника еврейского гетто

Со скрипом открывается дверь памяти, и в лицо ударяет затхлый воздух, пропитанный страхом и безнадежностью. Невольно морщусь, словно от яркого света после долгой тьмы. Хотя, тьма была вокруг постоянно. Тьма гетто. Тьма в душах людей.

Я закрываю глаза и вижу… Вижу узкую улочку, забитую людьми. Здесь все: старики, дети, женщины с младенцами на руках. Все мы – евреи. Лишенные имени, достоинства, будущего. Только номер на одежде. Номер, который должен заменить нам все. Но он лишь напоминает о том, что мы – никто.

Воспоминания нахлынывают, как грязная волна. Вот мой дом. Точнее, то, что от него осталось. Комната, в которой ютимся мы – шестеро человек. Бабушка, мама, папа, я и две мои младшие сестренки. Тесно, грязно, голодно. Но главное – мы вместе. Пока вместе.

Каждый день похож на предыдущий. Подъем с первыми лучами солнца, точнее, с первыми криками полицаев. Потом – поиск еды. Это самое трудное. Мама старается изо всех сил, но еды почти нет. Кусок черствого хлеба на всех – это удача. Помню, как мы делили этот кусок на мельчайшие крошки, чтобы хоть немного обмануть голод.

Отец… Он старается нас подбадривать. Рассказывает истории, читает молитвы. Но я вижу страх в его глазах. Он понимает, что нас ждет. Все понимают. Но никто не говорит об этом вслух. Слишком страшно.

Самое страшное – это акции. Когда полицаи врываются в дома, вытаскивают людей на улицу и увозят в неизвестном направлении. После таких акций гетто замирает. Все боятся дышать. Боятся, что придут и за ними.

Я помню одну такую акцию. Тогда забрали моего лучшего друга, Ицика. Мы вместе играли во дворе, мечтали о будущем. Ицик хотел стать врачом. А потом пришли они. С криками и руганью. Вытащили Ицика из дома. Он плакал и звал маму. Но никто не мог ему помочь. Его увезли. И я больше никогда его не видел.

После этого я перестал играть. Перестал мечтать. Остался только страх. Страх за себя, за семью. Страх, что придут и за нами.

И они пришли. В одну из ночей. Ворвались в нашу комнату. Кричали, били. Мама пыталась их остановить, но ее оттолкнули. Папу ударили прикладом по голове. Он упал. Меня и сестренок тоже били. Но мне было не больно. Я не чувствовал боли. Только страх.

Нас выгнали на улицу. Там уже стояли другие люди. Всех погрузили в грузовики. Закрыли двери. И мы поехали. Куда – мы не знали. Но все понимали, что это конец.

В грузовике было тесно и душно. Люди плакали, молились. Мама обняла нас с сестренками и шептала: «Все будет хорошо. Все будет хорошо». Но я не верил. Я знал, что это неправда.

Помню, как мы приехали в лагерь. Это был ад на земле. Колючая проволока, вышки с пулеметами, лай собак. И запах. Запах смерти. Этот запах преследовал меня потом всю жизнь.

Нас выгнали из грузовиков, построили в колонну и погнали в баню. Там нас остригли наголо, отобрали одежду и дали полосатые робы. Мы стали одинаковыми. Без имени, без возраста, без прошлого. Просто номера.

Потом нас распределили по баракам. В бараке было тесно и грязно. На нарах спали по несколько человек. Еды почти не было. Только баланду и кусок хлеба. Но и этому мы были рады. Потому что это давало нам силы жить.

Каждый день был борьбой за выживание. Работа, голод, холод, болезни, смерть. Смерть была повсюду. Она забирала наших родных и близких. Она смотрела нам в глаза. И мы ждали своей очереди.

Я помню, как умерла моя бабушка. Она была старая и слабая. Она не выдержала этих мучений. Она умерла у меня на руках. И я ничего не мог сделать. Я только плакал.

Потом заболела моя младшая сестренка, Ханночка. Она была совсем маленькая, ей было всего пять лет. Она кашляла и плакала. Ей было очень плохо. Мама старалась ее лечить, но лекарств не было. Ханночка умерла через несколько дней. Мама сошла с ума от горя.

Я остался один. С мамой, которая не понимала, что происходит. И с отцом, который потерял всякую надежду.

Мы работали на строительстве крематория. Да, мы строили печи, в которых сжигали наших же братьев и сестер. Это было страшно. Но мы должны были выжить. Должны были рассказать миру о том, что здесь происходило.

Я помню один случай. Однажды я увидел, как в крематорий ведут группу детей. Они были маленькие, испуганные. Они держались за руки и плакали. А эсэсовцы смеялись и толкали их прикладами. Я не мог этого вынести. Я попытался их спасти. Но меня схватили. Меня избили до полусмерти. Но я не жалею. Я пытался.

Я не знаю, сколько времени мы провели в лагере. Может быть, месяцы, может быть, годы. Время там текло иначе. Каждый день казался вечностью.

Однажды утром мы проснулись и увидели, что эсэсовцы убегают. Они бежали в панике, бросая оружие и вещи. Мы не понимали, что происходит. Но мы чувствовали, что что-то изменилось.

Потом пришли русские солдаты. Они освободили нас. Они были нашими спасителями. Но мы не чувствовали радости. Мы были слишком измучены, слишком сломлены.

После освобождения я долго не мог прийти в себя. Я боялся людей, боялся света, боялся жизни. Я не мог говорить о том, что пережил. Это было слишком страшно.

Потом я узнал, что моя мама умерла в лагере. Она не выдержала потери Ханночки. Она умерла от тоски и горя. Отец пропал без вести. Я так и не узнал, что с ним случилось.

Я остался один. Со своими воспоминаниями. Со своим страхом. Со своей болью.

Я долго скитался по свету. Пытался найти свое место. Пытался забыть прошлое. Но прошлое не отпускало меня. Оно преследовало меня во сне и наяву.

Потом я встретил ее. Женщину, которая помогла мне вернуться к жизни. Она была доброй и любящей. Она понимала меня, как никто другой. Она помогла мне залечить мои раны.

Мы поженились. У нас родились дети. Внуки. Я прожил долгую жизнь. Но я никогда не забывал о том, что пережил. Я всегда помнил о гетто. О лагере. О тех, кто не выжил.

Я рассказываю своим детям и внукам о том, что произошло. Чтобы они знали. Чтобы помнили. Чтобы никогда не допустили повторения этой трагедии.

Потому что это важно. Важно помнить. Важно говорить. Важно, чтобы мир знал. Чтобы мир помнил. Чтобы никогда больше… Никогда больше…

Я открываю глаза. Воспоминания отступают. Но боль остается. Боль никогда не пройдет. Она будет жить во мне всегда. Как напоминание о том, что нельзя забывать. Нельзя прощать. Нельзя допустить повторения.

И я буду помнить. Пока жив.