Сочинение рассказ Чистый понедельник Бунина

Конец января был очень снежный.
От дома до Воскресенских ворот — полтора квартала, и я за это время не успел избавиться от снега, который шуршал под каблуками, дразнил щеки и толстым слоем покрывал воротник. Она стояла у ворот в своей золоченой маске, черном домино и черной, отделанной соболем муфтой, в которой скрывала руки. «Да, трудно будет узнать», – подумал я, уголкая в пальцы муфты посетителей, целуя все, что поместилось на моем пути – руки, рукава, воротники...

— Здравствуйте, идемте. Я вам приготовила сюрприз! – Сказала она, перебивая мои мысли своим мягким голосом.

В эту ночь в Москве отмечали Масленицу. Повсюду были развернуты балаганы, вертелись карусели, звучала музыка, и сновали толпы наряженных людей. Мы шли рядом, сквозь толпы, иногда замедляя шаг, чтобы пропустить кого-то вперед. Ее маска смеялась и манила, непривычная простым смертным, своей блестящей загадочностью, и, казалось, без ума от холода был только я.

— А вам весело? — Стала расспрашивать она по-прежнему спокойным, словно чуть скептичным тоном.
— Простите, я просто задумался... О да, конечно весело! Здесь целый сказочный мир, а вы — его царица, без сомнений!

Я не смотрел на нее, но чувствовал, как она улыбается. Затем она внезапно остановилась, потянув меня за руку:
— Что же, довольно лестей. Наша цель — там! — И указала вперед, где в огнях пестрела вывеска очень популярного ресторана. Мы вошли в зал, шумный и тесный от костюмерных нарядов, поскрипывающего паркета и настольных ламп, омраченных шелковыми абажурами. Она сняла маску и села у окна, словно роняя маскировку, которую носила ради этой необычной ночи.

Мы присели за столик у самого окна, весь ресторан был полон, а я снова и снова ловил себя на мысли о неуловимой тайне её сущности. Мы ели блины с икрой, пили шампанское, и наши разговоры менялись, как вид исчезающих зданий за окном. Разговоры об искусстве с её стороны, о жизни — с моей.
Но в этом вечере, несмотря на всю бурную маскарадную команду, было неуловимое чувство покоя... Ее руки напротив меня, теплые, нежные, белые как фарфор.

И, наконец, уже к полуночи, отблески мартовских огней в стеклах вдруг потухли, и я понял, что вновь, как всегда, у входа.

— Да что же... хороший у нас «Чистый понедельник», правда? — Спросил я, выходя на улицу и снова оказываясь среди грубого шума и глянца.
Она оглянулась, и её лицо, обрамленное мехом, было загадочным, как всегда:
— Очень чистый, а теперь домой, завтра начинается Великий пост.