Сочинение на тему "Что это было: любовь или сумасшествие?" по рассказу Куприна "Гранатовый браслет"

Сколько людей — столько и мнений о том, каким образом можно охарактеризовать чувства, которым подвержены персонажи рассказа «Гранатовый браслет» Александра Куприна. Александр Иванович, будучи мастером тонкого психологического анализа, вновь и вновь поднимает вопрос о природе человеческой страсти.

Вопрос, вынесенный в заголовок нашего сочинения, отнюдь не случаен: «Что это было: любовь или сумасшествие?» Мы станем разбираться, что же двигало Телегином, и стоит ли эту побуждение рассматривать как нормальное чувство, либо же за ним кроется нечто иррациональное.

Сюжет «Гранатового браслета» закручен вокруг необыкновенной преданности Желткова, который на протяжении многих лет носит в сердце пылкое чувство к Верочке, княгине Шеине. Время не сокращает расстояние между ними, но лишь увеличивает торжественность этого замкнутого мирка, где есть место только одному чувству. Желтков превращается в своеобразного ценителя собственной любви, лишенной как материального, так и личного признания.

С одной стороны, можно возразить, что такая беззаветная привязанность граничит с сумасшествием. Стремление посылать дорогие подарки, такие как гранатовый браслет, потворствует этой теории: разве не безумно тратить все свои средства на человека, которого лишь однажды встретил и который никогда не ответит взаимностью? Но в то же время, сама реакция Верочки на этот жест — тронутые сердечные слова, полные восхищения и уважения, показывают, что даже княгиня отмечает высоту и чистоту бескорыстных намерений Желткова.

Любовь внутри Желткова — это не просто чувство романтического увлечения. Она носит черты возвышенности, напоминая героев рыцарских романов, что положили жизнь на служение даме своего сердца. Вера для него — идеал, объект поклонения, а не достижимая цель. Здесь перед нами выступает вопрос субъективного восприятия: для Желткова любовь — это святость, для княгини — преданность и почитание. А для общества — повод для пересудов и признание его безумием.

Также нельзя забывать, что Куприн позволяет Верочке взглянуть на себя относительно этой любви, примерив на мгновение чувства Желткова. В её размышлениях возникает мысль, что в жизни этой женщины нехватает именно той самой одухотворённости, которую привносит любовь Желткова. Это накладывает ещё один слой на сложность вопроса.

Подобное столкновение различных восприятий приводит нас к мысли, что любовь и безумие у Куприна в некотором роде сливаются. Они образуют мощный поток чувств, способный существовать независимо от «нормальности» и объективных суждений. Таким образом, для каждого участника этой драмы любовь Желткова является уникальным зеркалом, в котором они отражаются со своей точки зрения.

Итак, ответ на вопрос о том, что же это было — любовь или сумасшествие — может быть только субъективным. Ведь для одного это возвышенное чувство, которому можно посвятить всего себя и которое делает жизнь осмысленной, для другого — печальный прелом лжливой души. Но главное, это то, что для всех без исключения эта любовь оставляет след: она открывает новые горизонты души, заставляет по-новому взглянуть на себя и тех, кто рядом.