Сочинение Андрей Болконский глазами Пьера Безухова (от лица Безухова)

Мне всегда было трудно понять Андрея. Он словно с другой планеты, хотя мы и росли вместе, вращались в одних и тех же кругах. Я, Пьер Безухов, человек порывистый, ищущий, часто ошибающийся, видел в нем какую-то неземную ясность и силу, которой мне самому так не хватало. И вот, я попытаюсь рассказать, каким я видел Андрея, моего друга, князя Болконского.

Впервые я отчетливо помню его, когда мы оба были молоды и полны надежд, у Анны Павловны Шерер. Все эти светские разговоры, маски, условности – мне это казалось таким увлекательным, новым. Но Андрей… он стоял в углу, молчаливый, с каким-то презрительным взглядом. Он казался посторонним на этом празднике жизни. Помню, я тогда подумал: «Какой странный, надменный человек!». Но что-то в его взгляде, в его сдержанности зацепило меня. Вокруг все говорили, смеялись, флиртовали, а он смотрел на все это, как на спектакль, в котором ему не хочется участвовать.

Потом, когда мы сблизились, я понял, что он не надменный, а просто очень умный и разочарованный. Он слишком много видел и понимал, чтобы радоваться этой поверхностной жизни. Он искал что-то большее, настоящее. Он говорил о славе, о подвигах, о Наполеоне. Он мечтал о своем Тулоне, месте, где сможет проявить себя, доказать, чего стоит. Меня, честно говоря, все эти военные амбиции не очень привлекали. Я больше тяготел к философским разговорам, к поиску смысла жизни. Но я понимал, что для Андрея это не просто честолюбие, а способ доказать себе и всему миру, что он достоин большего.

Его женитьба на Лизе стала для меня неожиданностью. Она была милая, хорошенькая, но какая-то… пустая. Мне казалось, что Андрей достоин большего. Он заслуживал женщину, которая могла бы понять его, разделить его стремления. Лиза же была типичной светской дамой, озабоченной только нарядами и балами. Но Андрей любил ее по-своему. Он ценил ее спокойствие, ее нежность. Возможно, он надеялся найти в семейной жизни тихую гавань, отдохнуть от своих вечных поисков. Но, по-моему, он обманывал себя.

Война Аустерлицем стала для Андрея настоящим испытанием. Я помню, как провожал его в армию. Он был полон решимости, уверенности в себе. Он верил, что найдет свою славу, что совершит подвиг. Но все обернулось трагедией. Аустерлицкое поле стало не местом триумфа, а местом разочарования и боли. Он лежал раненый под Аустерлицем, и в этот момент он понял, что вся его мечта о славе, о подвигах – это лишь иллюзия. Он увидел небо, высокое и бесконечное, и понял, что все мирские заботы, все амбиции ничтожны по сравнению с этим вечным и безграничным небом.

После Аустерлица Андрей сильно изменился. Он стал еще более замкнутым и отрешенным. Он разочаровался в жизни, в людях. Он поселился в своем имении Богучарово и занимался хозяйством. Он пытался найти смысл жизни в простых вещах, в заботе о крестьянах. Но я видел, что в глубине души он остался тем же – ищущим, страдающим человеком. Он пытался убежать от себя, от своих мыслей, но это не помогало.

Смерть Лизы во время родов стала для него страшным ударом. Он винил себя в ее смерти, считал, что не смог сделать ее счастливой. Он совсем замкнулся в себе, перестал общаться с людьми. Я навещал его в Богучарово, пытался его утешить, но он был непроницаем. Казалось, что он отгородился от всего мира стеной.

Встреча с Наташей Ростовой стала для Андрея глотком свежего воздуха. Она была совсем другой, не такой, как все женщины, которых он знал. Она была живая, искренняя, полна радости и энергии. Она умела видеть красоту в простых вещах, умела любить и прощать. Андрей словно ожил рядом с ней. Он снова стал интересоваться жизнью, мечтать. Я помню, как он рассказывал мне о своей любви к Наташе. Он говорил, что она вернула его к жизни, что он снова почувствовал себя счастливым.

Их любовь была удивительной. Они были такие разные, но так дополняли друг друга. Наташа своей непосредственностью, своей живостью растопила лед в сердце Андрея. Он стал более открытым, более эмоциональным. Он даже начал улыбаться! Я думал, что они будут счастливы вместе.

Но судьба распорядилась иначе. Разрыв с Наташей стал для Андрея новым ударом. Он не смог простить ей ошибку, не смог понять ее порыва. Он снова замкнулся в себе, снова вернулся к своим мрачным мыслям. Он ушел на войну с Наполеоном, чтобы забыть о своих душевных ранах.

Бородинское сражение стало для Андрея последним испытанием. Он был смертельно ранен осколком гранаты. Я нашел его в полевом госпитале, умирающего. Он был спокоен и умиротворен. Он простил Наташу, простил всех своих врагов. Он понял, что любовь – это самое главное в жизни. Он говорил о вечном, о Боге, о прощении. Он умирал с улыбкой на лице.

Смерть Андрея стала для меня огромной потерей. Я потерял не просто друга, я потерял пример, ориентир. Он был для меня образцом честности, порядочности, благородства. Он научил меня многому. Он научил меня думать, анализировать, искать смысл жизни. Он научил меня любить людей, прощать им их ошибки.

Андрей Болконский… Он был человеком сложным, противоречивым, но в то же время удивительно цельным и благородным. Он искал истину, стремился к совершенству. Он ошибался, страдал, разочаровывался, но никогда не сдавался. Он остался верен себе до конца. И я всегда буду помнить его таким – гордым, умным, благородным князем Андреем Болконским, моим другом.

Мне кажется, что несмотря на все свои поиски, Андрей так и не нашел своего места в жизни. Он слишком много думал, слишком много анализировал. Он не умел просто жить, радоваться простым вещам. Но может быть, в этом и заключалась его трагедия – он был слишком хорош для этого мира.